История Чикаго
Город широких плеч
Глава 7
Великий пожар 1871 года сжёг Чикаго дотла.
Возможно, этого городу и не хватало.
Будто птица Феникс, воскрес из пепла Чикаго, вознёсся башнями небоскрёбов, подпёр трубами фабрик небо.
И если мы обратимся к какому-нибудь поэтически настроенному гражданину с просьбой описать произошедшие с городом изменения, то услышим вдохновенную песню:
Забойщик свиней всего мира,
Инструментальщик, укладчик пшеницы,
Биржевой воротила, хозяин всех перевозок,
Буйный, крепкий, задиристый,
Город широких плеч...
Из этих ярких, хотя и маловразумительных строк мы можем сделать вывод, что их автор, мистер Карл Сэндберг, безмерно любил Чикаго... Об остальном нам приходится только догадываться. Возможно, допустив тотальное уничтожение делового центра огнём, Господь держал в голове новый грандиозный генплан города? Ибо не тронул ни скотобазы, ни упаковочные заводы на южной стороне Чикаго. Уцелели почти все причалы, лесные склады и мельницы. Две трети элеваторов на западе города остались не повреждёнными. Железнодорожная сеть сохранила функциональность, что позволило погорельцам получать гуманитарную помощь, - вагонами, эшелонами, без счёта покатила в Чикаго гуманитарка: пожертвования в виде книг, собранные в Англии, стали частью первой городской публичной библиотеки, открывшейся 1 января 1873 года.
Впрочем, вряд ли кому из чикагцев было в то время до книг...
* * * * *
Беда не приходит одна, гоп-компанией наваливаются несчастья - у многих жителей города имущество было застраховано от огня, но полисы сгорели в пожаре. Да и к кому обращаться? Будто мыльные пузыри, лопнули страховые компании,
- ярко и выпукло живая наша фантазия рисует картину этого апокалипсиса: как меж обгорелых руин средь смрада и носящихся в воздухе хлопьев копоти бродят люди с обезумевшими глазами, и вопль отчаянья "Разорён!" исторгают наружу их глотки -
Но жизнь куда страшнее наших фантазий, в жизни вопить некогда. Ещё не остыли угли пожарища, как ударил мороз, - такой суровой и долгой зимы ни до, ни после не знал Чикаго. Десятки тысяч чикагцев, лишившиеся крова, искали хоть какую-нибудь крышу над головой, но наученные горьким опытом власти запретили "хоть какие-то крыши": отныне в пределах очерченных Общим Советом линий все здания должны соответствовать жёстким противопожарным нормам:
Камень, кирпич, железо, - вот из чего должен был строиться возрождённый Чикаго.
И, будто по мановению волшебной палочки, мгновенно взлетели цены на эти конструкционные материалы... о! чикагцы всегда знали, как делать бизнес.
С 1 декабря 1871 года и по 22 сентября года следующего было выдано 1250 разрешений на строительство новых домов в центральных, уничтоженных пожаром районах. Из них девятьсот шестьдесят пять на кирпичные здания, шестьдесят пять на каркасные, двести на дома с каменными фасадами, двадцать на обшитые железом сооружения... Почти все эти строения должны были стать многоэтажными. Понятное дело, ни работяга, ни мелкое предприятие не могли потянуть такое строительство. Разве что взять взаймы. Но беда не приходит одна... Здание суда, в котором хранились юридические доказательства права собственности на недвижимость в округе Кук (в том числе, само собой, и в Чикаго) полностью выгорело, все документы обратились в пепел, а без надлежащей для оформления залога бумаги какой банкир даст вам кредит? И потянулись на задворки Чикаго люди, оставшиеся без гроша, мыкать горе в хижинах и сараях, спешно возведенных без оглядки на всякие нормы...
На место неудачников пришли подлинные хозяева жизни: на освободившемся от голытьбы пространстве развернулась кипучая, не прекращающаяся ни на миг работа. Тысячи чернорабочих, несколько сотен бригад, словно неутомимые муравьи, копошились на куче мусора, в которую пожар превратил Чикаго, - искорёженные огнём балки и металлоизделия, камни и кирпичи, обугленные брёвна, зола и пепел просеивались, перебирались руками, - всё негожее отвозилось на берег озера Мичиган и сваливалось прямо в воду.
Затем пришёл черёд плотников... время каменщиков ещё не наступило.
Как исключение, допускалось возведение временных деревянных зданий. Не допускающие двоякого толкования нормы устанавливали срок их эксплуатации не более года. Уже вскоре вдоль Мичиган-авеню выстроились первые магазины, - через год их владельцы обнаружат впечатляющее преумножение своих капиталов.
* * * * *
Никакая статистика, никакие детали не дадут полного представления о том, что было сделано при восстановлении Чикаго. Буквально за год город нет, не возродился... он перерос самое себя.
И упражнялись газетчики в мастерстве искромётных фраз, статьи их пестрели словами "невероятно", "чудо", "скорость", "великолепие".
И, вдохновившись, о широких плечах писали стихи поэты.
Но вот парадокс: ни в метафорах стихотворцев, ни в журналистских заметках на злобу дня мы не найдём ответа на простой вопрос: Почему?
Почему это стало возможным? Почему этот уничтоженный огнём город не остался безжизненным пепелищем на годы и поколения, а обернулся сказочной птицей Фениксом? Как ему удалось?
Дело ли в несгибаемом духе американской нации?
Или причина сугубо материальна: каналы, элеваторы, двадцать четыре линии железных дорог и 11,863,937 бушелей зерна, поступивших в Чикаго за ноябрь - декабрь 1871 года и требовавших перевалки с возобновлением навигации следующей весной?
Как вообще так случилось, что Чикаго стал самым быстро растущим мегаполисом в мире... В 1870 году численность его населения составляла - 298,977 человек, а в 1900-м - уже 1,698,575... Эти цифры куда красноречивее и газетчиков, и поэтически настроенных граждан. Они говорят о многом.
Они говорят о многом, но при этом совершенно ничего не объясняют.
Понятное дело, география и транспортный узел. Все эти доки, склады, верфи, железнодорожные и грузовые компании, сталелитейные производства, жатки, вагоны и прочее машиностроение. Забойщики свиней всего мира - легендарные чикагские бойни... Бесчисленные заводы, фабрики, фабрички - все они нуждались в рабочих руках... Это достаточно очевидно.
Но мало ли где и кому нужны рабочие руки...
"Безысходность" - вот слово, наполнившее Чикаго людьми.
Для ирландца оно могло звучать, как Великий картофельный голод. Для еврея - погром. Для поляка - восстание, утопленное в крови. Для украинца - отмена крепостного права и долгожданная воля - дарованная русским царём возможность сдохнуть без средств к существованию, не получив ни клочка земли. Неурожай, нищета, безработица, - это слово могло иметь сотни синонимов.
Но безысходность останется безысходностью.
Как её не называй.
Тысячами, сотнями тысяч, миллионами люди грузились на пароходы и плыли в Америку. Туда, где ждал их задымленный, с пылью забитым ртом, смеющийся белозубой улыбкой город, - свирепый, как пёс с высунутым языком, жаждущий дела, хитрый, словно дикарь, Чикаго.
В тексте использована цитаты из поэмы Карла Сэндберга "Чикаго" (1916 год).