История Чикаго
Город на подъёме
Глава 8
Голод и безнадёга срывали людей с насиженных мест, - шведы, норвежцы, немцы, ирландцы, голландцы, датчане, поляки, украинцы, евреи, литовцы, русские, греки, албанцы, итальянцы, румыны, турки, болгары, хорваты, сербы, боснийцы, черногорцы и чехи, - тысячи тысяч гонимых нуждой и надеждой людей грузились на огромные пароходы и, не мешкая, раздувался в пароходных котлах жар, и летел, на всех парах летел пароход в Америку, чтобы высадить весь этот сброд в определённом месте: с 3 августа 1855 года по 30 апреля 1890 года в нью-йоркском Castle Garden Emigrant Depot; потом построили Федеральный иммиграционный центр на острове Эллис... Но что бы это ни было, это всегда было достаточно велико, чтобы позволить каждому почувствовать себя ничтожной песчинкой, осознать свою участь изгнанника.
Это место встречи племён сынов человеческих. Здесь их можно найти во всех костюмах, от белой овчинной куртки венгра до толстых шерстяных накидок голландца. Сгруппированные на всех возможных высотах — некоторые, изнурённые долгим путешествием, спят на полу, некоторые готовят еду, некоторые курят, некоторые сидят и смотрят на то, что они могут увидеть в Новом Свете, удивлёнными глазами...
Чиновники иммиграционной службы спрашивали: не преступник ли? не проститутка? не носитель ли какой-нибудь инфекционной заразы?
Пробившись сквозь сито вопросов, человек оказывался в чистилище: из сваленного беспорядочной кучею багажа выбирал свой или понравившийся чемодан, менял свои кровные на вожделенные доллары, получал мыло, воду и полотенце, чтобы смыть с себя грязь перед выходом из помещения,
наконец, дверь распахивалась и эмигрант попадал в рай:
перед взором его колыхались необозримые поля кукурузы; великолепные урожаи пшеницы, которые ему предстояло выращивать и собирать; новые города, которые он мог построить; перспективы и горизонты...
На бирже труда, находящейся прямо на территории Castle Garden, ушлые работодатели деловито и бойко разбирали исполненных энтузиазмом мечтателей. Агенты трёх железных дорог внимательно выслушивали их просьбы и пожелания - Куда вы говорите? В Чикаго? Ах, в Город ветров... - и доставали карты путей сообщения, вымеривали расстояние и, рассчитав полную стоимость, тут же продавали билеты со скидкой.
Осчастливленные эмигранты садились в вагоны и паровозы весело, споро бежали на северо-запад.
В гигантском городе, раскинувшемся на берегу озера Мичиган, без долгих разговоров их высадят из поезда и в полном смятении, оглушённые и растерянные, они будут бродить средь спешащих куда-то толп,
абсолютно беспомощные, потому что неожиданно выяснится, что никто вокруг не понимает литовского, польского, украинского...
и вдруг,
- о, чудо! -
встретят какого-нибудь своего соотечественника, он посадит их в нужный трамвай и путники продолжат свой путь в неведомое: будут ехать по нескончаемой, растянувшейся на бог знает сколько миль улице, и, если верить мистеру Эптону Биллу Синклеру, всё, что они будут видеть - это уродливые и неопрятные маленькие строения. Порой попадётся мост, перекинутый через мутную, илистую речонку, застроенную по берегам мрачными сараями и доками; порою - железнодорожные разъезды с путаницей стрелок, пыхтящими паровозами и вереницами грохочущих товарных вагонов; порою за окном вырастет большая фабрика — мрачное здание с бесчисленными окнами и вылетавшими из труб огромными клубами дыма, затемняющими небо и покрывающими копотью землю. Но всё это, мелькнув, тотчас исчезнет, и вновь потянется унылая вереница угрюмых, жалких домишек.
Мир, лишь вчера рисовавшийся жизнерадостными и яркими красками, начнёт как-то странно меняться: станет тоскливым и тусклым; сочная зелень обратится иссохшими, мертвенно-желтеющими полями; к запаху сгущающегося дыма добавится новый, непонятный и едкий запах,
- человек с богатым словарным запасом назвал бы его "тошнотворным" -
переселенцы в полном недоумении начнут принюхиваться,
в то время, как прочие пассажиры трамвая достанут носовые платочки и дружно заткнут носы... желающих узнать о дальнейших страданиях эмигрантов в Чикаго отправляем к литературному первоисточнику (Э.Б. Синклер: роман "Джунгли"), сами же восхитимся классовому чутью писателя-социалиста,
его едва ли не звериному нюху,
учуял-таки, распознал одну из главных проблем города: КАНАЛИЗАЦИЯ.
* * * * *
Надо заметить, что когда-то очень очень очень давно кусок суши, на котором нынче расположен Чикаго, хорошенько отутюжил ледник и вся окрестная территория приобрела ярко выраженный равнинный рельеф. Потом на Земле потеплело. Капля за каплей таяли и отступали на север льды, постепенно на месте ледяного коржа образовалось гигантское озеро, которое впоследствии стало озером Мичиган, и, соответственно, одним из Великих озёр американского континента. После того, как вода из Великих озёр нашла себе сток в Атлантику через реку Святого Лаврентия, уровень озера Мичиган упал,
то, что было дном озера стало его побережьем,
и когда человек пришёл в это место, он обнаружил здесь сплошные болота, низины с гнилой, стоячей водой, множество рек и речушек вяло текли к озеру... к счастью, мы уже рассказывали об этом, поэтому можем не повторяться... добавим лишь, что шведы, норвежцы, немцы, ирландцы, голландцы, датчане, поляки, украинцы, евреи, литовцы и другие народы, которых в момент основания поселения на фронтире практически не было,
и французы, и янки, и всякие прочие жулики, первыми приехавшие покорять старый Северо-Запад,
и негры с Юга, прибывшие чуть позже,
и краснокожие американцы, невесть каким образом сумевшие избежать депортации и оставшиеся на землях отцов,
словом, все
буквально все люди, независимо от пола, возраста, цвета кожи, вероисповедания и политических убеждений, норовят периодически э-э-э облегчиться (давайте употребим такой незатейливый эвфемизм).
И так уж повелось в любой цивилизации со времён зари человечества, что облегчаются люди в конечном счёте в какой-нибудь водоём. Это очень удобно: вывел трубу канализации в какую-нибудь реку и продукт вашей физиологической жизнедеятельности сам собой куда-то уплыл.
С этой точки зрения, Чикаго обладал тем бесспорным преимуществом, что ручьёв, рек да речушек здесь имелось в великом множестве. Как мудрый ассенизатор, обустроил Господь его территорию путями для отведения нечистот. Одна беда: рельеф. Плоские, выровненные ледником поверхности не способствовали самотёку. Опять же лужи. В дождливую погоду улицы Чикаго становились непроходимы. Говорят, возле некоторых луж устанавливались предупреждающие знаки: "Здесь нет дна". Или взять, к примеру, подвалы. В них постоянно скапливалась вода. Сырость, комары... Словом, сплошные проблемы.
Но проблем, которых бы не смог решить человек, просто не существует. Чикагцы подумали и нашли абсолютно гениальный выход из ситуации: город надо поднять.
Город на подъёме
В 1855 году городской совет Чикаго постановил, что улицы следует поднять на уровень от четырёх до четырнадцати футов над озером. Это означало добавление нескольких метров земли под существующими сооружениями.
Во многих умах идея властей породила искреннее недоумение. Возможно, кто-то даже покрутил у виска пальцем. Но без тени сомнений приступили к работе подрядчики и уже вскоре любопытствующая публика могла с изумлением наблюдать, как целый квартал на северной стороне Лейк-стрит,
- несколько первоклассных деловых зданий между улицами ЛаСаль и Кларк, впечатлявших взор единым монументальным фасадом -
со скоростью около двенадцати дюймов в день медленно поползли вверх.
Слаженно, чётко работали сотни людей под руководством опытных инженеров, - шесть тысяч домкратов, словно какой-нибудь сказочный Геркулес, оторвали от земли огромную эту массу: единый блок из тротуаров и зданий, со всеми их магазинами и запасами галантерейных и прочих товаров, с офисами, типографиями, шляпными и переплётными мастерскими... все тридцать пять тысяч тонн... бережно подняли на необходимую высоту, и держали на весу, пока каменщики не установили под ними опоры.
"Чудо!", - в один голос провозгласили газетчики. И пусть некоторые из них посчитали своим долгом поделиться с читателями подробностями о том, что винты были три дюйма в диаметре и с «три восьмых резьбы», о том, что каждый рабочий отвечал за восемь-десять винтов и за один подход делал четверть оборота винта, о том, что поддерживалась единая система сигналов, о том, что... словом, расписали весь процесс в мельчайших подробностях, и всё это, без всяких сомнений, немыслимо интересно, но мы находим слова "Чудо!" вполне достаточным.
Тем паче, что подобные подвиги в последующем стали обыденностью. Величественные, в несколько этажей здания банков и роскошных отелей поднимались на несколько метров вверх и никто этого не замечал, - не то, что трещинки в стенах, даже стёкла не лопались - каменная громада вздымалась себе потихоньку ввысь, а внутри шла обычная жизнь: в банках открывались и закрывались счета, в гостиницах спали и ели.
Подрядчиками на вознесение квартала зданий по северной стороне Лейк-стрит между улицами Кларк и ЛаСаль были компании Ely & Smith, Pulman & Moore, Brown & Hollingsworth, - господа из литографического заведения Эдварда Менделя (Лейк-стрит, 162) мудро решили увековечить их инженерный подвиг.
В тексте цитируется статья из Harper's Weekly от 27 мая 1882 г, а также используется изменённая в угоду текста цитата из романа Э.Б. Синклера "Джунгли".
При оформлении страницы использована картина художника Чарльза Ульриха "В земле обетованной".