Мажестик
Tbilisi Marriott Hotel
Хорошо, что мы прогуливаемся по проспекту сейчас, а не тридцать без малого лет назад.
Впрочем, тогда, в декабре 1991-го, мы бы не очень здесь погуляли, - танки, артиллерия, гранатомёты. Всё горит, взрывается. Какие-то парни в камуфляже убивают каких-то парней в камуфляже. Кто свой, кто чужой? - поди, разберись. В гражданской войне чужих не бывает. Но ведь и свои не стреляют в своих.
Хорошо, что мы прогуливаемся по проспекту сейчас, а не тридцать без малого лет назад.
Когда лишь обугленный выжженный город вокруг, лишь пустые глазницы витрин и зияющие дыры проломов. Когда осколки стекла под ногой, словно выбитые прикладом зубы, и гарь в воздухе, - ужель, она навсегда? И женщины в чёрном, слишком многие женщины тогда ходили в чёрном.
Хорошо, что мы прогуливаемся по проспекту сейчас, - есть на что посмотреть.
Отель «Тбилиси – Марриотт», ай красавец, не стыдно птицу самого высокого полёта принять, хоть бы и самого американского президента. Помните, как Буша в 2005-м встретили? - цветы, танцы, девушки, хинкали, граната РГД-5, правда в нерабочем состоянии, вот и не взорвалась, - ай весело было.
Отель «Тбилиси-Марриотт», Мекка путешественников с претензией, чей кошелек не пустеет после полутора тысяч евро за ночь, ай, красавец. Даже Жанна Бадоева, волею орла-решки двухсуточная обладательница золотой кредитки, хвалила и рекомендовала номера. Ей ли, ночевавшей на Центральном вокзале Нью-Йорка и пляжах Барселонетты, не разбираться в гостиничном сервисе.

И всё-таки плохо, что мы гуляем по проспекту сейчас.
Сейчас, а не сто лет назад, когда могли бы мы видеть здание отеля в первозданном его великолепии.
Гостиница «Мажестик»
Однажды к Михаилу Осиповичу Арамянцу пришла мысль, и он поймал её как жар-птицу, ухватил за хвост, выдёргивая перо за пером, - о, он умел ощипать судьбу.
- Кто лучший архитектор в городе? Позвать сюда Тер-Микелова. Слушай, дорогой. Хочу гостиницу. Самую-самую. Во всей Европе чтобы не было краше и даже «Ветцель», - понимаешь, дорогой, - даже «Ветцель», что на Михайловском, померк бы и съёжился перед её совершенством. Чтобы фанерозаводчик Адамов стоял перед ней, как гвоздь, а книготорговец Черкештян остолбенел в восхищении, повторяя восторженным шёпотом: «Вай-мэ, мажестик», - понимаешь, дорогой. Езжай в командировку: Вена, Рим, Париж, Лондон. В Москву езжай. Всё рассмотри, всё запомни. И возвращайся, дорогой, и построй мне гостиницу.
Уехал Тер-Микелов, на долгие два года уехал.
В разгульном «Яре» среди цыган и медведей в пьяном кураже и похмельных страданиях познал он все тонкости московского гостеприимства, хлебосольного и беспощадного.


В кабаре «Мулен Руж» полунагие красотки вдохновляли Габо, будили фантазии заезжего архитектора, вскидывая ноги в зажигательном и бесстыжем канкане, сражали наповал шансоном.
В лондонском пабе, на дне стакана, на три пальца заполненного дрянным виски, узрел Тер-Микелов истину, в клубах никудышного табаку разглядел он искомый замысел, и, не медля ни дня, помчал домой воплощать. Ибо ждали его великие дела.
К тому же командировочные, казавшиеся несметными в начале путешествия, иссякли, разошлись незаметно на открытки с видами европейских столиц и ежедневный алкоголь, - сиречь прокорм зодческой музы.
Когда строительная документация легла на стол Арамянца, Михаил Осипович с полувзгляда убедился: ой не зря Тер-Микелова называют талантливым архитектором, ой не зря. Проект, но более смета, превзошли самые смелые ожидания олигарха.
Обидеть художника может каждый, вот и Арамянц не преминул, посоветовав Габо удешевить стоимость. Слово за слово, разгорелся конфликт, - какие уж тут компромиссы, когда на кону нетленка.
Уже и на повышенных тонах идёт разговор, уже и на личности сворачивает, уже и в шею гонят несговорчивого проектанта.
Но, слава Богу, есть ещё, есть в этом мире высшая справедливость, имя ей - Тифлисский Окружной суд, Судебная, 32.
- Михаил Осипович, уважаемый, или вы не хотели кричащей роскоши интерьера? Или роскошь интерьера не кричит? Или денег у вас стало мало, уважаемый Михаил Осипович? Или жаль их тратить на наш любимый город, неподражаемый Тифлис? – убедили Арамянца, построил он гостиницу.
Не просто гостиницу, - «Мажестик».
Тут бы и сказать нам пару тёплых слов о Михайле Осиповиче, и разразиться панегириком, и не будем откладывать.