TRIPANDТРЁП

Прогулки по Тбилиси

Вызов
дуэль Гумилёва и Волошина

Может быть, Гумилёв позволил себе грубость и тогда Волошин, по всем приметам, - рыцарь без страха и упрёка, благородно защитивший едва знакомую даму, гостившую летом у него в Коктебеле. Может быть, Максимилиана Александровича с Елизаветой Ивановной связывала не легкомысленная интрижка, а серьёзное глубокое чувство, утаённое от современников, и тогда в действиях Волошина опять-таки мы видим исключительно мужское достоинство, - пусть бы даже Николай Степанович и помалкивал, но факт-то блуда на летних вакациях был, ведь был. Может быть, неугомонная Димитриева сама уж слишком настойчиво домогалась Гумми, а когда поползли слухи, оправдалась перед Максом в выражениях самых фантастических, однако же тоном спокойным, искренним, - в этом случае Волошина просто подставили. Ещё много чего может быть, сколько людей, как говорится, столько и мнений, особливо в ситуациях щекотливых и деликатных, когда всякий норовит отделаться полупрозрачным намёком, упрятаться под флёром недосказанности, двусмысленности, а то и клеветы, - всё от желания сохранить лицо.

Достоверно известно следующее: в мастерской А.Я. Головина на самой вышке Мариинского театра на полу вразброс лежали декорации к «Орфею» Глюка. Внизу давали «Фауста». Шаляпин пел «Заклинание цветов». Все аполлоновцы были в сборе, Головин собирался писать их групповой портрет, но покамест отлучился. Писатели, поэты, художники прогуливались попарно, беседовали.

А.Я. Головин. Эскиз декорации к опере Орфей и Эвридика
А.Я. Головин
Эскиз декорации к опере "Орфей и Эвридика"

Потом на общество нашло внезапное затмение, - должно быть, укоренившаяся литераторская привычка приукрашивать и придумывать, - однако двух одинаковых версий нам слышать не доводилось. Хотя приблизительно все сходятся в одном: Волошин отпустил Гумилёву пощёчину. Или что есть силы съездил по скуле, и щека моментально вспухла. Тот процедил сквозь зубы «Ты мне за это ответишь», вариант, - молча кинулся на обидчика в рукопашную, насилу разняли. Маковский пенял Волошину: «Вы слишком великолепны физически, Максимилиан Александрович, чтобы наносить удары с такой силой. В этих случаях достаточно ведь символического жеста». Волошин, напротив, о Маковском не упоминает, зато услышал голос Анненского: «Достоевский прав. Звук пощёчины – действительно мокрый». Толстой, при всей любви Алексея Николаевича к подробностям, не стал смаковать деталей скандала, ограничившись сдержанной констатацией: Гумилёв из гордости и презрения не отрицал обвинения, стоял прямой, напряжённый, стиснув зубы, - единственным возможным выходом его оскорблённому самолюбию могла быть только дуэль.


Последовал вызов на поединок.

Все присутствовавшие для приличия ужаснулись.

С другой стороны, стреляться - это так романтично.

Это так не по сегодняшнему, не мелко и не мелочно, - вот, что точно войдёт в мемуары, украсит, придаст пикантности, представит в выигрышном свете, тем паче, при надлежащей огранке, подхлестнёт читательский интерес, - миллион мыслей промелькнули в единый миг в головах писателей, поэтов, художников, но ни в одной не возникло и тени сомнения, и намёка на желание предотвратить непоправимое, никто не захотел примирить противников, ни в ком не возник порыв.

Дуэль. Это так романтично. Гумилёв и Волошин

Немедленно составилась компания секундантов: со стороны Волошина – Толстой и князь А.К. Шервашидзе (художник, ученик Головина по декорационной части), со стороны Гумилёва – секретарь редакции Евгений Александрович Зноско-Боровский и М. Кузмин. Люди всё опытные, не понаслышке знающие о дуэльном искусстве, а из книг, из великой русской литературы, в изобилии снабжающей пытливый ум сведениями из самых различных отраслей человеческого опыта, было бы желание, иначе говоря, тяга зачерпнуть полной пригоршней из не скудеющего кладезя, а уж ответы будут, найдутся. Вот и сейчас, не прошло и трёх дней, а условия поединка уже выработаны и согласованы: стрелять с места, на пятнадцати шагах, один раз, одновременно на счет раз – два – три. Некоторая заминка вышла с поиском пистолетов, но разрешили и эту задачу. Оружие нашлось у Бориса Суворина. И не какой-нибудь постыдный новодел, а настоящие, дуэльные, с гравированными фамилиями всех, дравшихся на них ранее, чуть ли не музейные экспонаты. Впрочем, ухоженные и вполне на ходу, в любую минуту готовые стать орудием убийства.


Местом дуэли выбрали пустырь близ Чёрной речки, - удобно, безлюдно, недалеко. Проверено, не так давно здесь дрались полковник Мясоедов с Александром Ивановичем Гучковым. Опять-таки литературные аллюзии, где-то здесь стрелялся и получил смертельное ранение Пушкин, - очень хорошо для мемуаров, продумали всё.

сюда
туда

Прогулки по Тбилиси: жми сюда и читай ещё несколько текстов


.
История Картли

История Картли

У Грузии история есть

let's go
Путь на Кавказ

Путь на Кавказ

Хомченко, Пушкин, Толстой и другие попутчики

Let's go