Пиросмани
"Поштучный постаканчик"
Стремительные, как Кура, мутные, как Мтквари, текут года.
Каждой весной в парке Муштаид зацветает миндаль. Склон Сололаки укроют алые маки, а цвет сирени сведёт с ума.
Каждой осенью, в час плодоношенья, созреет гранат. Сочной спелостью своей, безудержной внутренней силой взорвёт он пергамент кожуры и сквозь дыры проступят, скрываемые, оберегаемые до поры, алые зёрна букв, что пишут слова неведомого нам гимна.
Таков порядок вещей в природе, так было и будет всегда, неизменно.
Вот и Пиросмани... каждый вечер и день, неизменно, - ибо таков порядок вещей в природе, - появляется он в духане, то в том, то в этом.
- Здравствуйте, что вам нарисовать?
- Что хочешь, Нико, ведь кистью твоей водит ангел.
И Пиросмани рисует, рисует, рисует на всём, что окажется под рукой: на стенах, на стёклах, чаще всего на клеёнке, - Кутёж мушей, ортачальские красавицы, загадочный, таинственный зверь жираф.
- Вот здесь ещё домик дорисуй, Нико. Вай-мэ, видишь, какая красота получилась.
И нальют вина:
- Выпей, Нико, окажи уважение.
Грянет кутёж.
На столе «одна рыбёшка храмуг, четыре редиски, несколько травинок котэма» – всё нетронутое.
Бутылка вина, сколько выпито – перепито не видно, бутылка черна…
Тифлисские духанщики нарекли Пиросмани «Поштучный постаканчик», - за штуку живописи они расплачивались стаканом вина.
Иногда, усовестившись, покупали бельё, одежду.
Кормили.
Ночевал Нико у друзей, у знакомых, - он знал многих, его знали все.
Течёт Кура, идут года.
Пиросмани уже пятьдесят и он поёт: «Пока я жив – буду растить фиалки и розы моей жизни. Умру – обрадуются сначала мои враги, потом черви».
